Неточные совпадения
Девочка, которая
заснула было возле печки, вскочила и с молчаливым испугом стала глядеть на нас.
Мужик глянул на меня исподлобья. Я внутренне дал себе слово во что бы то ни стало освободить бедняка. Он сидел неподвижно на лавке. При свете фонаря я мог разглядеть его испитое, морщинистое лицо, нависшие желтые брови, беспокойные глаза, худые члены…
Девочка улеглась на полу у самых его ног и опять
заснула. Бирюк сидел возле стола, опершись головою на руки. Кузнечик кричал в углу… дождик стучал по крыше и скользил по окнам; мы все молчали.
Я разделся, лег и старался
заснуть; но час спустя я опять сидел в постели, облокотившись локтем на подушку, и снова думал об этой «капризной
девочке с натянутым смехом…» «Она сложена, как маленькая рафаэлевская Галатея в Фарнезине, [Знаменитая фреска «Триумф Галатеи» работы Рафаэля.] — шептал я, — да; и она ему не сестра…»
Несколько дней я носил в себе томящее, но дорогое впечатление своего видения. Я дорожил им и боялся, что оно улетучится.
Засыпая, я нарочно думал о
девочке, вспоминал неясные подробности сна, оживлял сопровождавшее его ощущение, и ждал, что она появится вновь. Но сны, как вдохновение: не всегда являются на преднамеренный зов.
Марья Дмитриевна скоро задремала;
девочки и горничная
заснули тоже.
Присутствовавшие за ужином дети совсем не слушали, что говорили большие. За день они так набегались, что
засыпали сидя. У Нюрочки сладко слипались глаза, и Вася должен был ее щипать, чтобы она совсем не уснула. Груздев с гордостью смотрел на своего молодца-наследника, а Анфиса Егоровна потихоньку вздыхала, вглядываясь в Нюрочку. «Славная
девочка, скромная да очестливая», — думала она матерински. Спать она увела Нюрочку в свою комнату.
Я так и начал исполнять: выбрал на бережку лимана такое местечко, где песок есть, и как погожий теплый день, я заберу и козу и
девочку и туда с ними удаляюсь. Разгребу руками теплый песочек и закопаю туда
девочку по пояс и дам ей палочек играть и камушков, а коза наша вокруг нас ходит, травку щиплет, а я сижу, сижу, руками ноги обхвативши, и
засну, и сплю.
Я часто по вечерам выходил играть с нею и очень полюбил
девочку, а она быстро привыкла ко мне и
засыпала на руках у меня, когда я рассказывал ей сказку.
Елена очень тосковала и долго по ночам
заснуть не могла, когда узнала о смерти Кати. Последние слова нищей
девочки беспрестанно звучали у ней в ушах, и ей самой казалось, что ее зовут…
И вот я
заснул: отлично помню эту ночь — 29 ноября, я проснулся от грохота в двери. Минут пять спустя я, надевая брюки, не сводил молящих глаз с божественных книг оперативной хирургии. Я слышал скрип полозьев во дворе: уши мои стали необычайно чуткими. Вышло, пожалуй, еще страшнее, чем грыжа, чем поперечное положение младенца: привезли ко мне в Никольский пункт-больницу в одиннадцать часов ночи
девочку. Сиделка глухо сказала...
Убедившись, что
девочка, вместо того чтоб спать, произносит какие-то непонятные слова, англичанка делала ей строгий выговор, приказывая
заснуть немедленно, — приказание, которое Верочка тотчас же исполняла со свойственной ей кротостью.
По совету знахаря, мальчики и
девочки запрягли в тележечки петушков и курочек и возили землю на могилку змея, пока не
засыпали его совсем.
Маша, дочь ее, нянчилась с меньшим, старшие, мальчик и
девочка, были в школе. Сам зять не спал ночь и теперь
заснул. Прасковья Михайловна долго не спала вчера, стараясь смягчить гнев дочери на мужа.
— Куда? — громче спросила
девочка, но сон брал свое, усталое тельце снова съежилось, и она стала
засыпать.
Людоед всю ночь пил вино. И, когда он много выпил, ему захотелось опять есть. Он встал и пошел в ту горницу, где спали мальчик с пальчик с братьями и 7
девочек. Он подошел к мальчикам, ощупал на них золотые шапочки и говорит: «Вот спьяну чуть своих дочерей не порезал». Оставил мальчиков и пошел к дочерям, ощупал на них мягкие шапочки и всех перерезал и
заснул.
Наступает вечер. Поздно.
Девочке пора спать. Однако ее невозможно оттащить от слона. Она так и
засыпает около него, и ее уже сонную отвозят в детскую. Она даже не слышит, как ее раздевают.
Нигде не нашла
девочка воды и от усталости легла в поле на траву и
заснула.
Мальчик горел, запихнутый в печь подальше, а баранья ляжка пеклась в той же печи, только поближе к устью, и у загнетки стояла робкая девочка-хозяйка, подбивая к огню хворост, а озорная гостья убирала хату, то есть
засыпала сором и золою кровь, пролитую на земляной пол, и металась, не зная, куда сбыть с глаз долой выпущенную из барана утробу.
По вечерам мы усаживались на чью-либо постель и, тесно прижавшись одна к другой, все пять
девочек, запугивали себя страшными рассказами. Потом, наслушавшись разных ужасов, мы тряслись всю ночь как в лихорадке, пугаясь крытых белыми пикейными одеялами постелей наших уехавших подруг, и только под утро
засыпали здоровым молодым сном.
Но Тасе не суждено было трястись всю ночь от страха, как ей казалось. Судьба, очевидно, сжалилась над
девочкой и, против своего ожидания, она
заснула крепким детским сном без всяких сновидений.
Стульчик проломился, и она упала на пол. Она встала, подняла стульчик и пошла в другую горницу. Там стояли три кровати: одна большая — Михайлы Иванычева, другая средняя — Настасьи Петровнина, третья маленькая — Мишенькина.
Девочка легла в большую, ей было слишком просторно; легла в среднюю — было слишком высоко; легла в маленькую — кроватка пришлась ей как раз впору, и она
заснула.
— Вы не стесняйтесь! У меня сейчас деньги есть, другой раз вы меня угостите. А
девочка все равно уж
заснула.
Вскоре после того, как Егора отправили в К-скую тюрьму, Арина заболела и слегла в постель. Две соседки поочередно ухаживали за ней, ни на минуту не оставляя ее одну. В прошлую ночь — так рассказывала баба — Арина преждевременно родила
девочку, маленькую, как куклу, но здоровую. Родильница пожелала увидеть своего ребенка. Его положили к ней на постель. Тогда больная вдруг горько зарыдала и пришла в страшное волнение.
Девочку у ней отняли, а часа через два Арина умерла тихо, точно
заснула.
— Да кое-как я ее опять успокоила, ребеночка она сама уложила на диван, с полгода ему, не более —
девочка, крикнул он, да так пронзительно, что сердце у меня захолодело… она его к груди, да, видно, молока совсем нет, еще пуще кричать стал… смастерила я ему соску, подушек принесла, спать вместе с ней уложила его, соску взял и забылся,
заснул, видимо, в тепле-то пригревшись… Самоварчик я соорудила и чайком стала мою путницу поить… И порассказала она мне всю свою судьбу горемычную… Зыбина она по фамилии…